Удерживая маску - Страница 23

Коротко и понятно. Я, конечно, не в курсе, что такое «братские рода»: договора это древние или просто отношения между родами, но смысл все равно понятен. А уж про прародительницу и вовсе. Императорский род, по легенде, произошел от внука богини солнца Аматэрасу, и связь с другим родом по фамилии Аматэру достаточно очевидна. Вообще родов с божественным происхождением в Японии мало, всего шесть, что уж там. Может, раньше и было больше, но до нас дожили только императорский род, Аматэру, Мононобэ, Нагасунэхико, Инарико и Кагуцутивару.

Ну и хотелось бы отметить еще одну вещь: за то время, что мы парились в бассейне, я все же решил уточнить у Ренжиро о второй компании. Той, что постарше. Двух я даже знал — с двадцатилетним Акэти Такечико, наследником клана, встречался у них дома, когда пришел обговаривать контракт на рекламу, а девятнадцатилетний Тайра Дайсуке… это Тайра. Очень древний и уважаемый имперский аристократический род. Если с кланами я порой филонил, не желая тратить время на выяснение того, кто состоит в каком-нибудь совсем уж далеком от меня и моих дел клане, то с имперской аристократией, имеющей над простолюдинами несколько больше власти, подчас приходилось неслабо корпеть. Благо Тайра слишком известны и особой сложности узнать, кто есть кто у них, не представляло. Ну и опять же о ТАКИХ родах лучше узнать все что можно.

Двумя оставшимися парнями были старший брат Кано Мори — Даики восемнадцати лет от роду, и еще один «коямовец» Микумо Хиро, также восемнадцати лет.

В бассейне я просидел чуть больше часа, хотя, по уму-то, его ванной называют, и если бы не размеры, я бы с этим согласился… ну да бог с ним. За этот час, как я ни надеялся, парни ни о чем больше серьезном не заговорили, все о какой-то фигне, не то что к кланам, даже к аристо не относящейся. Все-таки «свой» я только в семье Кояма Кенты, остальные аристократы, в том числе и Ренжиро, за своего меня, видимо, не воспринимают. Вот так и живу — вроде и рядом аристократики, но сообщать о себе они не спешат.

Вечером, а если точнее, каждый вечер, кроме выходных, за онсэном, прямо под открытым небом, посетители могли приобщиться к японскому театру — кабуки. Лично я попал на парня оннагата, то есть мужчину в женской роли. Зрители расположились за столиками разной формы, в основном поближе к сцене, мне же достался один из самых дальних, зато абсолютно пустой. Вся сцена состояла из молчаливого танца под заунывную песню кого-то за ширмой, и танец, скажу я вам, удался. Японские заморочки про стиль, эстетику и какой-то там глубинный смысл каждого движения мне были до лампочки, но вот то, как он управлялся с женским кимоно в шесть слоев… Бог с ним, что он умудрялся вообще танцевать, было бы странно, будь иначе, но он же выверял движения настолько, что я толком лишних складок не видел. Фактически его можно было сфоткать в любой момент, и получилась бы картинка на плакат. Ну… вы должны понимать, что такое фотография на обложке журнала — правильный свет, правильная поза, разглаженная где надо одежда, а под конец еще и фотошопом все подретушировано. В реальности все выглядит несколько иначе, а уж если просто на улице сфотографировать, то разница с конечным результатом будет еще виднее. С этим же парнем все не так, такое впечатление, что это анимированная обложка глянцевого журнала. А ведь он еще должен учитывать свет на сцене, музыку, слова, общий ритм.

— Ну и как тебе? — раздался голос из-за спины.

— Если ты думала, что я обделаюсь от страха, то зря старалась, — произнес я, не оборачиваясь.

— Жаль, было бы забавно увидеть такое на старости лет.

— Я не любитель кабуки, — решил все же ответить старухе, — но этот парень и меня впечатлил, — и, обернувшись, добавил: — Сделай пару шагов вперед, хочу лично лицезреть, когда твои старческие ноги подломятся от долгого стояния.

В ответ за моим плечом раздался лишь фырк, а старуха все же соизволила обойти меня и сесть на свободный стул рядом.

— Собиралась порекомендовать его в «Кабуки-дзи», но, если мальчик тебе понравился, можешь взять его в мужья.

— После тебя-то, — сдержался я, — на фиг он мне такой поюзанный?

— О, не волнуйся, я слишком стара для таких забав.

— Ты вообще стара, чтобы жить, но ведь живешь же. Да и не требуется там от баб много, лежи себе да получай удовольствие, — я не я буду, если бабка не вставит что-нибудь про важность женского пола.

— Ты удивишься, маленький неопытный Сакурай, сколько зависит от нас, женщин.

— Все-таки поюзанный, да? — отвернулся я от старухи Аматэру.

Вы только не думайте, что раз оннагата — это мужики, выступающие в роли женщины, значит они все голубые, это совсем не так. Я о подобном и не слышал, признаться. Во всяком случае, в этом мире, а в своем прежнем мне было на это плевать еще больше, чем здесь. Просто это ископаемое в курсе, что к мужской любви я отношусь… скажем так, негативно. Вот и издевается.

— Разве что чуть-чуть, — решила закруглиться с данной темой старуха. Будь иначе, она добавила бы что-нибудь типа: «но такому, как ты, должно быть все равно». Ну или как-то так. В любом случае продолжила бы атаковать.

Актер на сцене продолжал танцевать, а мы молчали.

— Я тут недавно узнал, что есть те, кто претендует на твое наследство, — произнес я, когда последние звуки музыки затихли, а зрители начали аплодировать.

Ну и мы с Аматэру тоже изобразили пару хлопков.

— Тоже мне новость, — бросила на меня старуха нечитаемый взгляд. — Такие претенденты чуть ли не в каждом роду клана есть. Из тех, у кого больше двух сыновей или внуков.